Валерий Кипелов практически не дает интервью, но, по воле случая, я все-таки смог договориться о беседе с ним.

— Валерий, очень мало известно о вашем детстве…

— Могу рассказать (улыбается). Я родился в Капотне, там, где нефтеперерабатывающий завод. Это самая окраина Москвы, рядом с кольцевой. Родители мои работали на заводе там же. Родился я в 1958 году. Насколько себя помню, с детства я очень любил петь. Когда собирались гости, обычно это было по праздникам, я пел народные песни. У меня отец любил петь: была такая, достаточно музыкальная семья. Я очень много слушал Людмилу Русланову, то есть народную музыку, либо романсы. И этот первый опыт восприятия музыки, первую музыкальную информацию я получал из патефонных пластинок с иголкой (улыбается). В седьмом классе пошел в детский хор, где прослушивали начинающих пионеров. Меня взяли. А лет в девять я поступил в музыкальную школу по классу баяна. В Капотне тогда музыкальной школы не было, и мне приходилось ездить в Гурьяново. Мама очень хотела сделать меня музыкантом, а отец хотел, чтобы я был спортсменом, поскольку в Капотне тогда была футбольная и хоккейная команда. Поэтому я учился на баяне, а летом играл в футбол.

— А гитару сами осваивали?

— На гитаре я только брянцаю несерьезно, для себя могу что-нибудь саккомпанировать. А гитару осваивал сам, в дворовых тусовках: лет двенадцать, все с гитарами, модные песни, «Битлз» (улыбается).

— То есть творчество «Битлз» повлияло на вас как на музыканта?

— Больше, конечно, не «Битлз», хотя и они тоже. Многие начинали с них, а я начинал, как ни странно, с Creadens. Они больше меня зацепили, потому что хрипатый голос вокалиста очень нравился, хотя до этого я слушал наши вокально-инструментальные ансамбли, которые появились тогда, в семидесятые. Из всех мне нравились «Веселые ребята», они никогда не позволяли себе играть кавер-версии известных композиций. Ну, а позже мне нравились как раз Creadens, The Beatles, Slade, Nazareth, Black Sabbath, Led Zeppelin, Deep Purple, Pink Floyd, Uriah Heep.

— Группа «Ария» образовалась на основе ВИА «Поющие сердца». С какого момента началось становление коллектива?

— Ну, дело в том, что с «Поющими сердцами» был связан небольшой период. Начну с самого начала. В 1985 году я еще пел в ВИА «Лейся, песня». В то время, когда еще Черненко был генеральным секретарем партии, все вокально-инструментальные ансамбли, рок-группы были обязаны сдавать свои программы на утверждение худсовета. «Лейся, песня» не сдала программу, поскольку комиссия сочла, что мы отнеслись к этому не очень убедительно, они посчитали это издевательством над творчеством советских композиторов. Ведь тогда в обязательном порядке нужно было исполнять две известные песни, ну, а мы сделали одну из песен в стиле регги. И ВИА «Лейся, песня» зарубили. Мы должны были пересдавать эту программу. Вскоре группа начала разваливаться, все стали разбегаться в разные коллективы. Кстати, пели мы тогда с Колей Расторгуевым и другими известными музыкантами. Таким образом, перспективы никакой уже не было. Но мне позвонил Виктор Векштейн и предложил принять участие в своей рок-группе, которую покинул вокалист Николай Носков. Названия у этой группы не было, но образовалась она на основе ВИА «Поющие сердца», который в свое время благополучно миновал просмотр худсовета. У Векштейна была своя студия, и мы попытались записать на ней несколько песен. И так у нас появился альбом, который вышел в октябре 85-го года под названием «Ария». Альбом распространялся на кассетах. И где-то к Новому году по всей стране уже пошел резонанс, что есть такая группа, в которой есть такие музыканты, все это называется «Ария», хотя официально это название не было утверждено. Его утвердили спустя год, в 1986-м. Вот тогда-то, можно сказать, и образовалась «Ария».

— Можно ли сказать, что благодаря распаду «Арии» поклонники остались в выигрыше? Ведь теперь у них появились две любимые команды…

— Ну, я думаю, что да (улыбается). Так можно сказать, потому что и группа «Ария» гастролирует и выпускает альбомы, и наш коллектив работает. Даже скорее не две, а четыре команды: группа Сергея Терентьева «Артерия», Сергей Маврин, у которого свой проект, «Ария» и мы. То есть получается «Ария»-family.

— Чувствуется ли конкуренция, или вы стараетесь не обращать на это внимание?

— Нет, я думаю, что о серьезной конкуренции говорить сложно, потому что у нас огромная страна. Вот, например, если бы мы были в Финляндии, тогда бы, наверное, смысл о чем-то говорить был.

— Возникает ли у вас желание делать что-то лучше «Арии», например, давать больше концертов или побеждать во всевозможных чартах?

— Нет, такого соревновательского духа лично у меня нет. Это на первоначальном этапе что-то было, а теперь нет. Может быть, у ребят из «Арии» такое осталось, пытаются что-то доказать. Я думаю, что нет смысла кому-то что-то доказывать. Каждый занимается своим делом. Мы уже четыре года существуем, и группа состоялась. Единственное, надо подтверждать свой статус популярной группы, работать над аранжировками, над песнями, работать профессионально в отношении звука, записи, а конкурировать так, «на злобу дня», кто круче, у меня этого абсолютно нет.

— Кстати, о чартах: следите ли вы за положением своих композиций или клипов в хит-парадах?

— Иногда, хотя сейчас уже меньше. Опять же, меня больше волновало на первоначальном этапе, какое место заняла наша песня, например, на «Нашем Радио». И сейчас иногда слушаю и смотрю разные чарты. Особенно радует, если песня занимает первое место (улыбается).

— По какому принципу вы работаете с Маргаритой Пушкиной: как распределяются тексты между двумя коллективами?

— Кто первый (смеется)! На самом деле получалось так, что «Ария» записывала альбом, а потом мы, то есть после завершения работы с ними Маргарита начинала работать с нами. Например, мы завершили запись альбома в октябре, и теперь она работает над следующим альбомом группы «Ария». Хотя получалось и параллельно.

— Серьезно ли вы относитесь к текстам этих песен?

— Достаточно серьезно. Поэтому у нас и возникали проблемы в «Арии», потому что некоторые песни не были мне близки. Их приходилось петь, чтобы уж так явно не конфликтовать. Тем более в «Арии» я сочинял меньше песен, чем другие музыканты коллектива, поэтому я иногда отстаивал свою точку зрения, но иногда приходилось идти на компромисс и петь песни, которые мне были неинтересны.

— А вы суеверный человек?

— Да я, пожалуй, сказал бы, что нет, не очень суеверный. Хотя есть и такие моменты. Например, в «Арии» у нас была песня «Антихрист», и когда выстроилась цепочка несчастных случаев, произошедших после исполнения этой песни, то волей-неволей начинаешь верить, что что-то не так, что что-то вокруг происходит, становишься суеверным (улыбается).

— Есть вероятность когда-нибудь услышать вашу акустическую программу?

— Вполне возможно, что да. Хотя такого стремления у нас нет. Возможно, мы сделаем несколько номеров, несколько песен. А насчет альбома в акустике — не знаю… Я знаю, что сейчас почти все группы сделали акустические варианты своих песен, включая и западные лучшие группы, и наши, и отдельных музыкантов, которые записали свои сольные акустические альбомы. Перед нами такой задачи не стоит. И по поводу концерта с симфоническим оркестром: это тоже было и в «Арии», и в других группах. Например, если мы поймем, что песня может звучать по-другому, то тогда будет необходимо ее взять и изменить в аранжировке, записать в акустике.

— По прошествии уже четырех лет с момента создания проект «Кипелов» удачно записывает синглы, выпустил альбом, много гастролирует, выступает за границей. Почему все-таки называете себя проектом, а не состоявшимся коллективом, группой?

— Это я иногда говорю. Многие называют «Кипелов» проектом… Если бы я работал в группе «Ария», а «Кипелов» был бы моей сольной работой, то это и называлось бы проектом. Но это не так. Я даже сам отношусь к группе «Кипелов», как к бренду, поэтому говорю, например: «Я Валерий Кипелов — вокалист группы «Кипелов» (смеется). Смешно, конечно, но оно так и есть, у нас группа.

— 21 мая «Кипелов» и немецкая группа Rage дают совместный концерт в ДС «Лужники». Расскажите немного о предстоящем мероприятии…

— Там не будет явных хэдлайнеров и не хэдлайнеров. Это будет концерт партнеров, тем более с Rage мы уже играли: у нас был большой тур еще с группой «Ария», давно знакомы с музыкантами. Также Виктор Смольский принимал участие в записи нашего альбома, вместе с ним работали почти год. То есть он играл с Rage, ездил с ними в туры, а когда было время, играл с нами. Поскольку мы уже нашли постоянного гитариста, фактически 21 мая будет прощальный концерт с Виктором. Мероприятие будет составлено так: первое отделение — играет Rage, потом играем мы с новым гитаристом, дальше выходит Виктор и играет свой сольный номер, а в конце будет «джем», где мы совместно будем играть известные композиции. Может, из нашего что-нибудь сыграем, «Воля и разум», например.

— Что вы можете сказать о творчестве группы «Rage»?

— Мне нравится эта группа. Вообще, я раньше не знал этого коллектива. Впервые я услышал о них, когда мы поехали с «Арией» в совместный тур. Было интересно, что это за группа, и я взял несколько их альбомов. Причем попался альбом — Rage с симфоническим оркестром. После прослушивания я понял, что это очень серьезная группа, хотя, может быть, для кого-то она мало известна, но я знаю, что у коллектива есть свои поклонники и в нашей стране, и в европейских странах тем более. Сейчас они играют втроем. Там играет один из моих любимых барабанщиков, Mike Terrana, который играл с такими звездами, как Yngwie Malmsteen, Tony MacAlpine. Rage — очень классные музыканты. Мне нравится их музыка, особенно два последних альбома. Позже я стал интересоваться, что они делали раньше, в каком направлении была их музыка. Могу сказать, что они, конечно, со временем менялись, сейчас музыка у них более жесткая. С ними очень интересно работать, и тогда было интересно, и сейчас.

— Помните плакат фанатов «Кипелов — Бог»? Как вы относитесь к подобным лозунгам и фразам о вас?

— (Смеется). Да никакой я не Бог! Я обычный живой человек. Никогда я, к счастью, не страдал «звездной болезнью», никогда не считал себя Богом, звездой. Я просто музыкант с большим стажем, с достаточно большим багажом и опытом, не более того. Я всегда говорил: «Ребят, есть же замечательная заповедь: «Не сотвори себе кумира»!». Хотя в свое время у меня самого были, скажем, любимые вокалисты, группы, любимые музыканты. Может быть, я в какой-то степени тоже был достаточно радикален, обожествлял их, но со временем начинаешь лично с ними общаться и понимаешь, что это обычные, нормальные люди, просто, скажем, одаренные и талантливые, вот и все.

— К сожалению, на сегодняшний день наблюдается тенденция «музыка на продажу» в творческой деятельности и старожилов рок-сцены, и молодых коллективов. Как вы думаете, с чем это связано?

— Мне трудно судить… Например, я знаю, что с нашей песней «Я свободен» тоже всякие метаморфозы происходили, и причем эту песню стали слушать люди, совершенно не слушающие никогда тяжелую музыку. Я знаю, что есть направленные коммерческие проекты, которые нацелены на зарабатывание денег. Это есть везде: и в популярной музыке, и в рок-музыке, еще бывают, скажем, какие-то объединительные процессы.

— Что можете сказать об уровне нынешней отечественной рок-музыки?

— Меня радует, что уровень растет. Но перспектив, скажем, не так много, поскольку в основном все наши группы, которые играют тяжелую музыку, обычно выступают на маленьких площадках, в клубах. Если посмотреть объективно, фактически их нет на радиостанциях, ну о телевидении вообще не говорю. Даже на музыкальные каналы пробиться бесполезно, потому что все это считается неформатом, неинтересным, некоммерческим. Поэтому, если люди понимают, что очень мало шансов стать звездой, заработать денег, стать известным, но они все же занимаются этим делом, то это стоит дорогого, значит, они фанатично этому преданны.

— Какие качества вы больше всего цените в людях?

— Первым делом, я ценю открытость и преданность.

— Читал, что вы увлекаетесь футболом. Любите смотреть или играть?

— Теперь смотреть. Раньше играл, но, к сожалению, сейчас нет времени и с годами все меньше и меньше здоровья остается, поэтому я сейчас больше смотрю. Если удается во дворе погонять со своим сыном или с друзьями, то иногда получается.

— А как насчет других видов спорта?

— Ну, я постоянно стараюсь заниматься какими-либо снарядами, даже на гастроли с собой вожу какие-нибудь компактные, нетяжелые тренажеры, если есть такая возможность. Обязательно занимаюсь физическими упражнениями каждый день: либо в день концерта, либо в переездах, то есть в любой момент. Все это помогает поддерживать мне нормальную физическую форму, потому что обычно концерт длится два часа, и я должен хорошо себя чувствовать, чтобы выдержать все это.

— Есть ли какие-нибудь пожелания читателям газеты «АиФ. Я хочу все узнать!»?

— Пожелания? Вы знаете, за двадцать шесть лет профессиональной работы мы объехали огромное количество городов, фактически всю нашу страну, были и за рубежом. Я просто понял, что самое главное богатство нашей страны — это не металлы, не нефть, не газ, а люди. Поэтому я хотел бы пожелать всем, чтобы они достаточно бережно относились друг к другу, внимательно, открыто, по-доброму, чтобы у них было меньше агрессии, даже если человек другого цвета кожи, если он слушает другую музыку или любит другую футбольную команду. Я думаю, что надо просто терпимее относиться к этому. Нас не так много в нашей стране, поэтому хотелось бы пожелать быть более добрыми, более открытыми людьми.